Натали Варгас (Чайкина)Призрак за дверью
Осень, дождливое и мрачное Питерское проклятие, но яркое и вдохновляющее благословение в его окрестностях, побуждала жителей северной столицы на самые отчаянные поступки: все от мала до велика массово выезжали в парки, а то и дальше – в густые леса Карелии.
Вот и семейство Типерищевых, очень образованные и состоятельные родители с тремя сыновьями, наконец оторвалось от деловых забот и выскребло из занятого календаря несколько дней на семейный отпуск. Они вырвались на природу! В поход на «дикий север». Карелия – вот ответ на мольбы замученной успешным бизнесом мамы, Нины Николаевны. Ей хотелось туда, где гуляет лишь ветер. То бишь в Ладожские шхеры.
- Там нет цивилизации, там красивые озера, подберезовики и маслята, - сорокой тараторила она, собирая за всех чемоданы, - там ели и сосны, там эти… эти… здоровенные камни …
- Сейды. - Поправил её муж Виталий Антонович.
Отец семейства, между прочим, читал руководство о грибах, а точнее узнавал с какими ядовитыми грибами можно перепутать опята и чем подобная ошибка может закончиться. Правда, собирательство в лесу ему что серпом по кульману. Он же инженер, а не соловей разбойник. То бишь не грибник. К лесному и сельскому хозяйству не склонен. Так что Виталий Антонович уже позаботился о карельском «проводнике» для жены. Один знакомый посоветовал взять кого-нибудь из местных, и он уже справился о кандидатах. Так, перед самым отъездом ему выскочила эсэмэска с прозвищем «Лосиха».
«Она живет в лесу, на опушке леса, но в поселке её все знают.» - Дальше поясняло сообщение. – «Так что именно Лосиху спросите и вам укажут, где её найти если она до этого сама вас не найдет.».
Итак, Типерищевы собирались провести три дня на берегу Ладожского озера. Все готовились к активному отдыху. А пока родители были заняты важными приготовлениями, сыновья по их наставлению изучали местную кухню, фольклор, и, самое главное, развлечения. Так Дима, старший брат, будучи альпинистом, уже завербовался в общество скалолазов, посвящённое обследованию местных гор. Но вовсе не потому, что его интересовали только скалы. Просто, потому что в том обществе была Надя – его невеста. Так он и родителей вроде как не обидит, и с Надей все три дня побудет. Средний брат, компьютерщик, бодренький толстячок Николай, разузнал, где можно выловить форель. Он с отцом был заядлым рыбаком и уже забронировал лодку со свежим прикормом у местного знатока. Сам отец только и твердил о том, что на полнолуние хорошо щук ловить. Оно как раз ко времени наступало. Мама, разумеется, собиралась бродить с той Лосихой по лесу. Ну а что младший брат, Толик? Будучи позитивным блогером, любящим сыном и подростком, за которым нужен глаз да глаз, он вызвался составить компанию маме. Это казалось ему наименьшим злом. А так как делать ему относительно похода было нечего он приложился к старой книге о Карельских мифах и легендах. Её когда-то подарили папе на совершеннолетие. А подарки выбрасывать нельзя. Плохая примета. Так что она кочевала с полки на полку, из рук в руки. Правда, ненадолго.
- Ну и названия у них. – Вот и Толик с отвращением откинул сборничек. – Язык в трубочку свернется такие имена произносить!
Эх, если бы тогда он знал, что именно эта книжица со смешными названиями всего через два дня станет его самым бесценным сокровищем?!
…
До назначенного отеля на Ладоге добрались к обеду. Там выяснили что в цивилизованное общество, то бишь на постоялый двор, их не пустят. Ковидные меры, ничего не поделаешь. Из-за мамы. Ещё летом семья уговаривала её вакцинироваться. Не пошла. А вдруг рога вырастут? Эх, лучше бы выросли! Но слава Карельским богам, буфетчица отеля посоветовала им устроиться в пустовавшей избе всего в километре от поселка. На опушке леса.
- Изба реально пустая. – Говорила она. – Её «сумеречной» называют. Это значит вроде «ночного клуба». Но собираются там раз в месяц. Платить даже не надо, просто еды какой-нибудь на столе оставьте…
Новая «гостиница» оказалась деревянным срубом с камином, просторной гостиной, и уютной кухонькой. Все окна, кроме кухонных, выходили на балкончик. Две маленькие комнаты на всю семью. В целом место чистое, не криповое какое-нибудь, а приятное, колоритное. Правда нужник-скворечник на улице и вода только холодная. В ведре.
Сыновья устроились в комнате побольше. Дима, детина двадцати пяти лет, как положено горному туристу, без слов расстелил на полу свой спальный мешок. Николай и Толик получили двухярусную кровать. Предки заселили «царские покои» на двоих. Больше двух человек с чемоданами туда влезть не могло. К счастью, свежее постельное белье и сухие дрова имелись в избытке, будто некто ждал их приезда…
Весь день Толик бесцельно мотался по местности. Домики, сарайчики, козы, гуси, и огороды. Сплошной елово-сосновый лес, скалистые озерные берега, а население - лишь дюжина дворов. Было где разгуляться городской душе. Вот селфи у деревенского забора, вот с пегой коровкой, вот на фоне озера с островками…
Путь обратно в избу лежал через местный рынок. Вот тут-то все странности и начались. Там, в самом углу, Толик обнаружил забавную старуху. Она трясла вывеской:
«Продаются мысли. Глупые – по тысяча, умные – миллион, гениальные – по договоренности. »
Колоритная такая бабка, здоровенная, с ямочками на щеках, кудряшками из-под платка, валенками да рюшечками.
- А по сдаче экзаменов есть? – С ядовитой улыбкой поинтересовался Толик. Вежливо, конечно, как врач у пациента. В психушке.
- Нетуся. – Сморщилась бабка и пристально глянула на подростка. – Есть о самоубийстве.
- Не-а, мне бы такие, чтобы в будущее прорваться!
- Эх, ежели чистые, то выписывать надо. – Ответила торговка, вытирая сопли домотканным шарфом. – А так они с довеском поступают. С ассоциациями.
- Какими?
- Тяжелыми. Пять тыщ за пуд.
- А с чувствами?
- Ток ежели с воспоминаниями купишь.
- Какими?
- Всеми! От рождения до смерти...
- Так я же не умер еще.
- Так и воспоминания не твои. – Бабка глянула на свои валенки и хлопнула ногой зазевавшегося жука. – Ну чё, берём?
Тот отрицательно мотнул головой, но от лавки не отошел. Сермяжные аборигены в полный серьез продающие мысли! Будет о чем в блоге рассказать…
- А что если мысли попроще подыскать? – не отступал парнишка. – Подешевле, ну... не очень уж специализированные...
- Бессвязные шо ль?
- Ну вроде того... что б теплые ощущения вызывали, разогревали...
- Тю!... – Бабка почесала обтянутую жесткой кожей скулу. – И это можно, ток вот влезут ли они в твою головку-та?
- А вы их уплотните! Плоские мысли во мне хорошо умещаются! – Бодренько выпрямился Толик. – Скока стоит?
- Тебе и бесплатно отдам. – Старуха обнажила черные зубы. – Подь-ка сюды, я котелок твой на объем измерю.
Тут она неожиданно проворно вцепилсь своей граблей в светлую головку подростка. Это настолько напугало Талика что он отпрянул от лавки и не оглядываясь рванул в домой. То бишь обратно в избу. Шутки шутками, а старуха похоже умишком на оба полушария хромала!
Однако на том встреча со торговкой не закончилась. Представьте себе, вечером она заявилась к ним в гости.
- Лосиха. – Брякнула она в сторону мамы и пристально глянула на Толика. Тот окаменел. Буквально. Он не смог сдвинуться с места и даже открыть рот. Его парализовало!
- Так это Вы та самая «Лосиха»?! - с сомнением спросила мама.
- Та самая, аха. – Грубо рявкнула старуха и жестом факира выудила из-за пазухи глиняный горшок. Под изумленное молчание семьи Типерищевых она поставила его на кухонный стол, снова глянула на Толика и промолвила. – Хоть и не голова, а ценность ей придает... Завтрась утречком в пять, не проспите!
Нина Николаевна хотела было уточнить, где именно встреча и что взять с собой, но бабки и след простыл. Она исчезла прямо за дверью. Мама ясное дело в мóрок не верила. Она собралась было последовать за ней на балкон и потребовать прояснить ситуацию. Но, её тут же диким кашлем остановил пришедший в себя Толик.
- Мама я вроде как заболел! – Попытался он отбрыкнуться от похода за грибами.
Не прокатило. Мама резко озаботилась поведением «Лосихи» и это мешало ей проникнуться выдвинутыми болезненно-слезливыми причинами отказа.
- Завтра тебе все равно делать нечего. – Отрезала она. – С нами пойдешь…
- Мама, да ты чё боишься?! Ну да, бабка не разговорчивая, а может у этих северных мамонтов так принято?
Но та отвергла любые потуги сынка убедить её в обратном. То, что Толик попал в группу риска и ежу понятно. В отчаянии он расспросил батю о том, кто ему, собственно, эту Лосиху посоветовал и выяснил что это тема покрыта тайной. Ему упомянул о ней хороший знакомый, добавив:
- Добрейшей души человек! Замороженная только. Карелия — это же не Карибы…
Толик никак не мог себе представить как они с Лосихой по болотам мотаться будут. С продавщицей гениальных мыслей о самоубийстве. Тоже ничего!
Ночью ему не спалось. Угнетала тишина. Странная, без храпа, сопения и присвиста. Будто в комнате никого кроме него не было. Он открыл глаза и так как лежал в нижнем ярусе тут же заметил некую массу у дверей. Неподвижную фигуру. После пережитого на рынке и от визита Лосихи, Толик не смел шевельнуться. Он услышал жужжание пчелы. Или осы? Не важно. Фигура там была. У дверей. Это точно. Она шумно дышала и покачивалась. Небось таращилась на спящих, прислушивалась. Вдруг доски жалобно заскрипели. Это фигура тронулась с места, но о том в какую сторону Толику раздумывать не хотелось. Он изо всех сил пнул ногой верхний ярус. Прямо туда, где размещалась филейная часть брата. На последующие грохот и ругань сбежались остальные обитатели дома. Толик пытался объясниться, но его не слушали.
- Нам в пять утра вставать, а у тебя сказки в голове! – Сонливо бурчал отец.
От таких обвинений молодой человек опустил голову и уставился в пол. Очень своевременно. То, что он увидел вселило в него надежду.
- Я же говорил, что пчелу слышал! – поднимая с полу желтое тельце радостно сообщил он. – Во, труп… свежий… Ник её раздавил, когда с кровати упал.
- Это не пчела, а шершень, - здесь вперед выступила мать, - странно, они к этому времени уже в спячке.
Слово «шершень» что-то напомнило Толику. Он выудил из рюкзака книгу о мифах Карелии. Бес его знает, как она там оказалась. Еще удивительнее был тот факт, что открылась она на пояснительных сносках:
- «Шершень – пташка Хийси», – вслух прочитал он. – «один из злых духов демона Хийси»…
- Пойдем лучше спать, - прервал его Дима, - а то шизофрения заразительна.
Остальным идея старшего понравилась больше, и семейка разошлась по своим местам.
«Димыч – натуральный козел». – Про себя огрызнулся на Димку Толик. – «Думает, что Надя его любит за общипанную бороду. Да этой хищнице просто габариты нравятся. Его карманов. А Ник вообще, весенний суслик – переносчик компьютерного вируса. Жрёт да жрёт и не врубится что отец его в лодку только для балласта берет. Да и батя то же мне взрослая особь налима в период вечного нереста. Ночной охотник. Даже мать все его трофеи в лицо знает, а он думает, что мы еще дети и корчит из себя счастливого отца семейства. Самому уже инвалидность выдавать надо, как ветерану гражданской войны. Притащил же меня чёрт в эту семейку!»
Чёрт чёртом, а «сумеречная» изба больше не казалась ему чистой и располагающей. В ней кто-то еще жил. Невидимый. Домовой? Но упомянутый Хийси являлся чем-то навроде Лешего. Хозяином леса, а не домашним пугалом. Будто вторя его мыслям в окно постучали. Вернее поскреблись. Толик был человеком образованным и знал, что, если глубокой ночью прильнуть к окну, то можно получить инфаркт от вида какого-нибудь вампира или зомби. Однако будить братьев во второй раз дело рискованное. Лучше тихонечко пройти на кухню и приоткрыть дверь так, чтобы на секундочку увидеть того, кто там стоял. На балконе. Под их окном.
Так и сделал. Да, там действительно кто-то стоял. В темноте под жутковатым светом полной луны. Это было бесформенное тело, но огромное, длиннорукое. Однако испугал Толика шест в левой руке гостя. Не просто палка, а кривой сук заточенный снизу, но широкий на верхнем конце. Шест был чуть выше своего хозяина и венчался черепом лося. С размашистых лопастей-рогов свисал мох будто эту голову только что нашли в болоте. Она сливалась с фигурой в единое целое от чего видение казалось еще более неестественно-безобразным.
Толик струхнул. Недолго думая, он затворил дверь и пытаясь убедить себя в том, что ничего не произошло, вернулся обратно в свою спальню. По крайней мере он так думал. Но в действительности он оказался на балконе. Как это могло произойти, оставалось загадкой. Жуткий призрак никуда не исчез и более того сделал шаг в его сторону. При этом движении окружающий лес вдруг завыл, зашипел. Макушки деревьев будто при шторме пригнулись, воздух засвистел и, резкий вихрь камнем ударил Толика в лицо. Парня отбросило обратно на кухню и шмякнуло супротив печи. Еле совладев собой, Толик вскочил на ноги и захлопнул дверь. Надо было разбудить братьев! С этой волнительной мыслью он вбежал в спальню, но лишь затем, чтобы снова оказаться на балкончике. Напротив него стояла та же жуткая фигура. Вернее, уже не стояла. Она летела на него с шестом на перевес. Лосинными рогами вперед. Толик заорал благим матом и не помня себя от ужаса ворвался обратно в избу. Теперь ему надо было остановиться и как следует подумать. Как образованному человеку.
- Почему я прохожу через кухню без последствий, но не могу попасть в другие комнаты? – Задал он сам себе вопрос, одновременно пальцами прощупывая нос. Нос был в порядке, но нижняя губа точно разбита, из неё текла кровь, хотя от страха Толик боли не чувствовал. – Почему я постоянно оказываюсь на балконе?
То, что все эти «повторения» требовали от него некоего решения и лягушке ясно. Его взгляд упал на принесенный Лосихой горшок.
«Хоть и не голова, но ценность ей придает.» - вспомнил он. То была шарада. С умыслом.
Толик одел горшок на голову и вышел на балкон. То, что произошло дальше лучше ему в блоге не упоминать! Он почувствовал, как шест призрака яростно звезданул по его голове. Горшок разнесло как железобетонный бункер при атомном взрыве. Вдребезги, с вибрирующим грохотом, и световыми эффектами. В глазах Толика, то ли наяву то ли как в последствии контузии, призрак вдруг развалился, оставив на месте лишь шест с рогатым черепом. Еще мгновение и болотная трава, мелкие камни, сухие ветки – всё вокруг зашевелилось и поползло к этому шесту словно карлики-язычники к кровавому святилищу. Толик с трепетом в сердце слушал шебаршение возни и видел, как перед ним вновь вырастала фигура, но уже не человеческая, а звериная. Прутья спутывались под черепом в жилы мощной шеи, колоссального тела и длинных ног. Всё остальное - соломинки, сорняки, полевые цветы - заполняло зазоры и пустоты словно мясо и шкура чудовищного существа... Как долго росла эта тварь Толик не мог сказать, но сердцем осознавал, понимал и чувствовал, что опасность для него миновала. На сегодня. И верно, издав душераздирающий вопль, призрак лося тронулся с места, фыркнул и направился в сторону леса. Над макушками сосен засветилась полная луна. Лес приобрел мертвенно-серый колорит. Вместо давящей тишины воздух начал наполняться вороньими пересмешками. Толик пришел в себя, вернулся в избу, залез в свою кровать и затрясся.
Утром, в надежде на то, что его услышат и в панике начнут собираться домой, Толик рассказал о своих ночных приключениях. Свидетелем его правдивой истории были разбитая губа и порезы на лбу. Безнадега!
- Да у него не просто сказки в голове, так еще и в натуральную величину! – Пошутил Дима.
Мама, конечно, прониклась ситуацией и разрешила отпрыску остаться в избе. Но только на этот день. Папа принес аптечку из машины и взялся орудовать над ранами юного героя приговаривая:
- То же мне гуманоид с бурной фантазией… небожитель блогерного планктона… лучше признайся, что с братьями подрался. Они тебе «тёмную» устроили, да?
Предположения отца вызвали бурю протестов и сопутствующих домыслов со стороны им упомянутых. За этим последовала волна обидных насмешек и серьезного рычания. Короче, за завтраком спокойного тыкания на телефонах не получилось.
К пяти отец и Николай, нагрузив себя снастями и обедом ушли на озеро. Там их уже ждал местный рыбак с лодкой и рыбьим прикормом. Почти одновременно за Димой приехала Надя на джипике. Ровно в пять в избу заявилась Лосиха. Она притащила две большие корзины для грибов и каравайчик ржаного хлеба.
- В откуп. – Кратко пояснила она матери и зыркнула на Толика. Тот уже был ученым и отвел глаза. Старуха недовольно причмокнула. – Положи хлебу на пятошный камень…
- «Пятошный»? – перебила её Нина Николаевна.
- С ямкой, вроде чаши.
- Зачем?
- Шоп Хозяин Леса на тебя мóрок не наслал, да до дому отпустил.
- А где такой камень найти?
- На тропе у входа в лес. Я тебе покажу.
- А что за «мóрок»?
Этот вопрос похоже разозлил Лосиху, и она сверкнула не недоходчивую женщину глазами гиены.
- Шо, да шо… Мысли! Безобразные, окаянные!
Мама мудро решила больше не расспрашивать старуху, но грибной ножик в кармане нащупала. Через десять минут Толик остался один. Он стоял на балконе и смотрел вслед за удаляющимися спинами. Высокой не в меру широкоплечей Лосихе и маленькой, но живой и разговорчивой как сорока маме.
Чем заняться, куда рвануть? Отец ясное дело ключи от машины прихватил с собой, так что если в поселок, то плестись с час на своих двоих. Да и магазинчики открывались в десять.
На улице холодно и сыро. Толик решил развести огонь в печи и разобраться со своими впечатлениями. Так, после несуетливого обдумывания ночных неприятностей, он прикинул что всё случилось от усталости, на пустой желудок, из-за перемены места и климата, от того, что он очень впечатлительный и к тому же младший в семье. Короче, молодой человек убедил себя в том, что он просто ушибся на пути в «скворечник» пока шел туда в состоянии сомнамбулизма. Справлял нужду и отбивал сосны лбом, так сказать, не отрываясь от главного занятия. От сна. Бывает. С гормонами сбой вышел в дикорастущем организме.
- Не пей на ночь пива, лунатиком станешь. – Шуточно проблеял он и тут же ощутил нечто странное. С ним рядом кто-то был. Совсем близко. За спиной.
Толик не оборачивался, но уже представляя себе образ ночного призрака-лося, тут же прикинул что если он бросится в спальню, то возможно окажется на балконе. Внимая железной логике, ноги вынесли его во двор. Через мгновение он носом в нос столкнулся с местной буфетчицей той гостиницы, из которой их вежливо выпихнули. Именно она посоветовала им поселиться в избе.
- Привет! – Улыбнулась девушка.
- А-ага-а. – Только и протянул молодой человек.
В красноватых отблесках северной зари вид барышни казался ему очень подозрительным. Волнительным и излишне пробужденным. То бишь без причины радостным. Еще Толик отметил, что она была чересчур худощавой для местной буфетчицы. Они же на парнóм молоке да булочках кошачьи